«Самоселы» — так называют тех, кто вернулся в свои дома в зоне отчуждения после аварии на Чернобыльской атомной станции. Они живут тем, что выращивают овощи на приусадебном участке и ловят рыбу. Некоторые даже торгуют на рынке чернобыльской картошкой, хотя официально из 30-километровой «зоны отчуждения и обязательного отселения» запрещено вывозить любые продукты питания.

«Продавать они, безусловно, не имеют права. Вывоз любого вида продукции из зоны запрещен», — говорит руководитель администрации зоны отчуждения и обязательного отселения Дмитрий Бобро. По его словам, у «самоселов» несколько раз в год измеряют общий уровень радиации в домах и на участках, проверяют выращенные там овощи и ягоды.

Однако местные жители говорят, что вывозу урожая из «зоны» никто не препятствует.

«Одно время свою картошку я возила и в Киев, и в Гомель проверять. Говорю: "Проверьте, я с Чернобыля”. А мне отвечают: "Иди, женщина, продавай”», — рассказывает 73-летняя местная жительница Татьяна Коваленко. Сама она страха не ощущает и на здоровье не жалуется: «Я не боюсь сейчас, и тогда не боялась никакой радиации. Мы и воду пили, и ягоды ели, и картошку — все, что у нас было посажено».

Валентина Александровна вернулась в Чернобыль через месяц после аварии – не смогла прижиться в большом городе. «Из Чернобыля нас эвакуировали 5 мая. Я поехала в Киев, устроилась на фабрику, но больше недели проработать не смогла, сказала невестке: "Уезжаю домой!” Она в плач, я ее успокоила: "Уеду, а потом и вас заберу”», — вспоминает она.

В 80-х вернуться домой чернобыльцам было не сложно, так как, по словам Дмитрия Бобро, еще не был принят закон о правовом статусе территории, который формально запретил возвращаться в «зону отчуждения». Сейчас официально вернуться и проживать в тридцатикилометровой зоне уже никто не может. Но тех стариков, которые больше 20 лет живут в «зоне», никто не трогает. «В подавляющем большинстве это пожилые люди, их не выгоняют, потому что вред, нанесенный здоровью в результате переезда, может быть гораздо выше, чем вред от проживания на загрязненных радиацией территориях», — объясняет Дмитрий Бобро.

Сегодня на территории «зоны отчуждения» действует строгая пропускная система. Родственники могут навещать «самоселов», но для этого необходимо заказать пропуск на «въезд» и «выезд», который действителен в течение года. Несколько раз в году, в годовщину аварии 26 апреля, а также в поминальные дни разрешается въезд в «зону» детей и подростков под ответственность родителей.

Больше всего людей приезжает в Чернобыль 9 мая. В 1986 году на эту дату выпала Радоница, день поминовения усопших. В этот день чернобыльцы собираются в местном Свято-Ильинском храме. Построенную в конце XIX века церковь закрыли после аварии, но заново открыли в начале 90-х по просьбе работников станции. Сначала просто открыли двери, чтобы люди могли помолиться. Затем, когда в храме появился настоятель, начались и службы.

Жена настоятеля храма отца Николая матушка Люба рассказывает: «Мы регулярно навещали свою хату в Чернобыле и видели, что храм с каждым годом был все в большем упадке. Отец Николай, тогда — учащийся духовной семинарии, поехал в Епархию, чтобы просить найти настоятеля. Но никто не хотел служить в Чернобыле, и тогда Владыка благословил его принимать храм».

Сейчас семья настоятеля живет при храме. По словам матушки Любы, радиации они не боятся, тем более, что информацию об уровне загрязнения до жителей доводят регулярно. В среднем, по словам руководителя администрации зоны отчуждения и обязательного отселения Дмитрия Бобро, люди, живущие на территории «зоны отчуждения», получают около 1 бэра (биологический эквивалент рентгена) в год при норме 0,5 бэра для гражданского населения и 2 бэра для работников станции.

По официальной статистике сегодня в Чернобыле и его окрестностях проживают около 200 «самоселов».